Сфорца. Элийка

1. Имя: Сфорца (от ит. sforza, букв. – «сила», «принуждение»).

2. Профессия: целитель, алхимик.

3. Возраст: 42 года, с возрастом, в отличие от большинства даэвов, старела. Однако после родов изменения прекратились, оставив Сфорцу в вечных 24 годах.

4. Семья:
- Ротгер, сын. Даэв-заклинатель;
- Акагэ, дочь. Даэва-волшебница;
- Чезаре Делави, старший брат. Даэв-ассасин;
- Айзек Борга, жених. Человек;
- Франческо и Анхель Делави – отец и мать, люди. В настоящее время связи с дочерью не поддерживают.

5. Особенности: лишена правого глаза, на его месте носит монокль, который периодически слетает, давая окружающим полюбоваться на чёрную глазницу со сшитыми веками. Курит трубку, некогда принадлежавшую её отцу. Умеет пить луссовую настойку без закуски, что однажды уже перерастало в запой. Страдает Наслаждается застарелым комплексом вины перед асмодианами.

Спойлер:

Спойлер:

Элиос, крепость Элтенен.

- Куда летим? - лениво поинтересовался привратник. Вопрос чисто для проформы, куда ещё можно направляться вечером в праздник Равноденствия, как не в столицу?
- Элизиум, - кисло ответила молодая девушка в алом платье, заправляя за ухо прядь длинных золотистых волос.
У Сфорции Делави, шестнадцатилетней дочери столичного канцлера, была забавная для «дамы высшего света» неприязнь к пышным столичным приёмам. Конечно, на этих самых приёмах никто не воспринимал всерьёз мрачную физиономию представительницы славного рода Делави. Может, мигрень у девушки, почём знать? Самое милое дело для аристократки. Тем более что в остальном она не отличалась от рафинированных сверстниц — в меру привлекательная, с прекрасным образованием, длинной родословной и ослепительно чистой репутацией.
- Обождите минутку... Эй, Сонирим! Сонирим!
- Что? - из беседки привратников показалась девочка, наивно-удивлённым выражением лица напоминавшая котёнка.
- Не хочешь попрактиковаться? Госпожа, вы не против, если вас по нужному адресу доставит моя ученица?
Девушка пожала плечами.
- Мне всё равно. Хотя... за задержку я вам даже доплачу.
- Обижаете, госпожа, у нас стабильнейший и быстрейший телепорт в Элтенене! Вы и глазом моргнуть не успеете, как окажетесь в столице!
При слове «столица» Сфорцию перекосило так, будто она откусила лимон прямо с кожурой и запила уксусом. Девушка тихо ненавидела светские развлечения, и готова была отдать что угодно, лишь бы статуя телепорта вдруг сломалась, отгородив её от сомнительных городских праздников.
Но Сонирим уже вприпрыжку бежала к статуе, улыбаясь во весь рот.
- Становитесь вот сюда, госпожа. Расслабьтесь... Оп!
Высокий силуэт Сфорции исчез в появившемся портале.
- Ну вот, видишь, всё получилось как надо, - удовлетворённо улыбнулся привратник, похлопывая Сонирим по плечу. – А ты боялась...
Но ученица неожиданно побледнела.
- Ой... Учитель, я, кажется, что-то напутала!

Асмодея, Морхейм.

Темно. Прохладно. Воздух... чист. Глупо, но другого слова в голову не приходит - чист так, что, кажется, рукой проведи - заскрипит, как бертронский хрусталь.
Сфорция огляделась. На Элизиум "нужный адрес" походил меньше всего. Мягкие сумерки, шелестит лиловая трава под ногами, невдалеке прыгает крохотный фонгос...
«Нет, это не Элизиумский парк, это намного хуже! Кхап куратт*, убить таких телепортёров, как же я домой-то попаду?!». Как бы не желала «леди Делави» увильнуть от нудного столичного праздника, бродить непонятно где (Интердика? Фоэта? Судя по фонгосу, последнее) хотелось ещё меньше.
Поддаться панике изнеженная салонная девушка не успела – различила невдалеке дорогу. Не булыжную мостовую, правда, но весьма широкую и утоптанную. А дороги, как известно, оканчиваются поселениями на каждом из своих концов...
Гневно фыркнув и помянув недобрым словом Сонирим и её учителя, девушка поплелась вперёд. Не запачкать бы в придорожной грязи подол...

*Самка собаки, страдающая заразным кожным заболеванием (кралльск.)

...Показавшаяся впереди деревня не встретила Сфорцию радостными криками празднующих Равноденствие крестьян. Не бренчали гитары, не пелись песни, не хохотали люди, не визжал от возмущения наряжаемый по традиции в человеческую рубашку и штаны фогус.
Единственным, что напоминало о празднике, был костёр.
Много костров.
Деревня догорала. Пламя жмурилось в углях, оставшихся от домов, кругом витал запах гари и ещё чего-то, на редкость тошнотворного.
На первый труп — лежащую ничком женщину в длинном платье — девушка натолкнулась, едва пройдя внутрь. На земле вокруг несчастной темнел кровавый ореол, а длинная пшеничная коса... Сфорция поскорее зажала рот руками - коса была вырвана.
Айон всемогущий, что же здесь произошло? Набег краллов? Или это всё-таки Интердика, и деревня пострадала от вылазки асмодиан? Да какая разница, если мертвец — вот он... и ещё один... и ещё... Взгляд заскользил дальше, выхватывая новые детали жуткого пейзажа — нанизанного на вилы мужчину, молодую девушку, просто-напросто разрубленную пополам, обмётанную кровавыми потёками стену дома...
Зажмурившись, девушка развернулась и поскорее побежала прочь, изо всех сил сопротивляясь охватывающей её панике.
Лишь за околицей она остановилась, вернее, просто споткнулась и упала в ворох прелых прошлогодних листьев. Перед глазами всё ещё стояли трупы. Не думать о них, не думать о липкой бурой земле, о вывалившихся внутренностях, о выдранной со скальпом косе...
Всё-таки её вырвало.
И из-за собственных хрипов она не различила за спиной гортанное яростное рычание.
В деревне всё-таки был один выживший. Точнее, выжившая — молодая смуглая девчонка с горящими алой злобой глазами. Даже смертельно раненая, она не раздумывая бросилась в атаку.

- Все всё закончили? - деловито осведомился легат Астерий, вытирая запачканный меч о траву.
Немногочисленный отряд утвердительно загудел. Настроение у бойцов было хуже некуда — высадились у противника под носом, и хоть бы какой вооружённый отряд попался! Ладно ещё деревенька по пути обнаружилась — всё не с чистыми мечами домой возвращаться. Упокой Айон души этих богомерзких тварей!
Отряд уже приготовился отступать, как вдруг с края деревни донёсся отчаянный вопль.
- Я же сказал — никого в живых не оставлять! - рассвирепел Астерий. - Устранить, быстро!
Двое бойцов-ассасинов моментально растворились во тьме.
Вопль повторился, ещё громче и пронзительнее. Голос, вне сомнения, был женским.
Меньше чем через минуту ассасины показались вновь, таща за собой какую-то тварь, запутавшуюся в красной тряпке. Или... Легат недоверчиво прищурился — когтей у жертвы не было, да и лицо было отнюдь не синим — если, конечно, расцарапанную безумную физиономию можно было назвать лицом. При виде отряда существо по-звериному выщерилось и снова завопило — тяжело, протяжно, будто отчаявшийся волк, зовущий на помощь свою стаю.
- Легат, это наша, элийка! Только какая-то бесноватая!
- Что?! Откуда она тут взялась?
- Она кровью истекает, легат! На неё одна из тварей напала, выжившая, вот она и орала. Давайте возвращаться скорее.

Элиос. Элизиум.

- Где?! - Франческо Делави не поверил своим ушам.
- В Морхейме, господин канцлер, - мелко трясясь, сообщил секретарь. Глава рода Делави имел привычку нависать над собеседником, что при его гигантском росте любого выводило из душевного равновесия. - Вашу дочь обнаружил боевой отряд легиона «Пепел». Господин канцлер, я не знаю, как она туда попала!
- С ней всё в порядке?
- Она... она одержима, - секретарь посерел. Это был ключевой момент — зная бурный характер лэра** Делави, можно было ожидать взрыва. В прямом смысле слова. - Бойцы сказали, на неё напала раненая асмодианка, и верховный жрец подозревает...
Но канцлер уже не слушал. Только взметнулась пола алого плаща да загромыхали на лестнице подкованные сапоги.

** «Лэр» (жен. – «лэра») - уважительное именование аристократии в Элиосе (устар.)

Обряд изгнания чужого духа прост, но требует от экзорциста терпения и безграничной веры.
- Славься, всемогущий и всеблагой, да падёт на нас благодать слова твоего, да приидет покой по воле твоей..., - верховный жрец Юклиас с королевским спокойствием читал молитву, не обращая внимания на рывки растрёпанной девчонки, которую удерживали перед ним два дюжих монаха.
Сфорция Делави по-асмодиански полыхала глазами и рычала, пытаясь вырваться. В теле несчастной девушки сейчас существовало две души — её собственная, и той раненой жительницы Морхейма. Причём последняя одерживала верх, даже после смерти стараясь убить противницу — и окружающих элийцев.
- Храни нас от гнева ушедших в эфирный поток, даруй им прощение и забвение, да обретут они покой...
Сфорция бешено засверкала глазами и с дикой силой рванулась на жреца, её еле-еле удержали. Юклиас чуть повысил голос — рычание и ругань одержимой почти перекрыли его и без того не тихий голос.
- Святостью Айона и именем его приказываю — оставь это тело, войди в поток эфира и не появляйся больше в мире живых! Да будет так!
Девушка завизжала, выгибаясь назад до хруста в позвоночнике — две души не желали уступать друг другу первенство над телом. Глаза её то вспыхивали алым, то гасли, лицо исказила судорожная гримаса боли и отчаяния.
- Держите крепче! - велел жрец, кладя руку на лоб Сфорции.
И тут случилось неожиданное: руки девушки вывернулись, будто на шарнирах, хрустнули кости, из носа и из глаз потекли тёмные струйки.
А за спиной развернулись и в панике забили по воздуху белые крылья.
- Даэв!
Удержать на месте субтильную девушку, пусть даже и одержимую — не проблема. Удержать на месте полубезумного даэва, беспорядочно машущего крыльями — задача куда более сложная.
- Крепче! Ещё крепче, не дайте ей вырваться!
Молитву пришлось повторить ещё раз, прежде чем изо рта бесноватой рванулось белое облачко, похожее на инеистое зимнее дыхание, а алый свет глаз начал тухнуть.
Наконец Сфорция бессильно обвисла в удерживающих её руках — дух асмодианки растворился в эфире. Юклиас трижды осенил её знаком Айона, а затем с осторожностью приподнял девушке веко. Радужка вернулась к прежнему синему цвету. Обвисшие крылья медленно таяли.
- Отнесите её в келью, пусть отдохнёт, - распорядился Юклиас. - И передайте мои поздравления канцлеру. Не каждый день люди обращаются в даэвов.

Элизиум. Дом Делави.

- Чезаре? Можно к тебе?
- А, привет, сестричка! - высокий синеглазый парень отложил книгу и ловко спрыгнул с подоконника. - Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, - Сфорция поморщилась и прикрыла поскорее дверь — она не хотела, чтобы кто-нибудь ненароком услышал их разговор. - Я хотела поговорить насчёт...
- Морхейма, да? - безошибочно угадал Чезаре.
- Да! - глаза девушки вспыхнули. - Потому, что я видела, что там произошло. Там был наш отряд!
- Угу, и он тебя спас.
- Он вырезал целую деревню! Пять десятков душ! Пять десятков ни в чём не повинных людей!
- Асмодиан!
- Какая разница!
Чезаре вздохнул. Когда сестрица садилась на любимого конька по имени Вселенская Справедливость, с ней лучше было не спорить. Хотя в тот раз «Пепел» действительно наломал дров, легату даже общественно порицание выказали... Ха, а вполголоса наверняка похвалили за рвение...
- И чего ж ты добиваешься? - зашёл с другой стороны он.
Попытка оказалась верной: Сфорция опустила взгляд и задумалась.
- Верховный жрец сказал, что я могу стать даэвом-целителем... И... может, в Бездне мне удастся хотя бы поговорить с кем-нибудь из асмодиан. Хоть попробовать... Как ты думаешь?
- С этими зверьми? Зачем?!
- Не говори того, чего не знаешь! - мигом ощетинилась Сфорция. - Это у меня, у меня в голове было сознание той девчонки! Я как будто сама пережила то Равноденствие!
Чезаре вздрогнул и посмотрел на сестру, будто увидел её в первый раз. В его глазах медленно разлилось понимание.
- Тебе что... жаль её? – тихо спросил он. - Асмодианку, которая чуть тебя не убила?
Сфорция всхлипнула и уткнулась брату в грудь. Тот машинально обнял её и погладил по золотистым кудрям.
- Жаль, - срывающимся голосом призналась девушка. – Мне жаль их всех. Всех, кто погиб.
- Дурочка ты, - голос Чезаре был ласковым. - Нам ведь нельзя жалеть врагов. Понимание и жалость — это путь к прощению, а этого мы позволить себе не можем. Никто из нас. Тем более — из нашей семьи. Ты же знаешь, сколько предков погибло в боях с асмодианами, и если вдруг послать к балаурам их память...
- Пошлю! И не только к балаурам! Чезаре, ну сколько можно воевать? Наши бьют чужих, чужие — наших, и никто даже не пытается остановиться и подумать толком, так ли уж нужна эта война!
- Сфорция, - юноша отстранил от себя сестру. - Ты хоть понимаешь, что говоришь? За такие слова можно и перстня лишиться***. Ты же знаешь отца, вышвырнет и не чихнёт!
- Плевать! Я сделаю так, как решила!

***Особой формы перстень с драгоценным камнем (наряду с наличием фамилии и определённым родовым цветом) — признак «высокородных» старых семей в Элиосе. Лишиться его — значит быть изгнанным из семьи.

Она действительно пошла к отцу - сообщить о своём решении. Не просить позволения, а именно поставить перед фактом.
Два часа. Ровно два часа Чезаре Делави ждал сестру под дверями отцовского кабинета.
К началу третьего девушка всё-таки вышла — бледная, неестественно прямая, с упрямо поджатыми губами и злобно суженными глазами. Будто разом повзрослевшая. Не замечая никого и ничего, она вихрем пронеслась по коридору и скрылась в своей комнате.
- Отец? - Чезаре осторожно заглянул в кабинет родителя.
- Что тебе? – Франческо Делави сидел за столом, дымя трубкой, и с безысходностью глядел в окно.
- Сестра...
- Нет у тебя сестры больше, - канцлер вздохнул, вынул трубку изо рта и мундштуком подвинул лежащий на столе перстень. Грани огромного рубина вспыхнули на солнце чистым алым цветом. - Она сама так решила.
- А ты что, ей позволил? Да она же ещё ребёнок!
- Помолчи, сын, - Франческо снова перевёл отсутствующий взгляд в окно. - Я знаю, что делаю. Пусть идёт куда хочет. Вернётся, если неправа.
- А если... Не вернётся?
- Значит, её идеи не так уж и бредовы. И я был бы рад этому.

В Святилище Элизиума тихо и прохладно. Утро выкрасило витражи золотистой пыльцой, выткало под ногами яркий ковёр света, причудливо вытянуло тени двух ждущих под дверями сакристии**** человек. Одним из них был старший (и уже единственный) наследник семьи Делави. Второй, высокий длинноносый брюнет, также щеголял родовым перстнем.
Парни подпирали стену уже больше сорока минут, ожидая, когда кончится церемония жреческого посвящения.
- А всё-таки подгадила мне твоя сестрица, - доверительным шёпотом сказал приятелю длинноносый. - На ком же я жениться теперь буду, раз её фамилии лишили?
- Ай, да ладно тебе, Айзек, найдёшь ещё кого-нибудь, - отмахнулся Чезаре. - Породистых девок у нас пруд пруди. Тем более что любви у вас со Сфорцией никогда не было
- Не было, - согласился Айзек. - Но мы хотя бы друг друга не раздражали. А мне сейчас семья новую невесту подыскивает, причём меня уже заранее от неё тошнит.
- Ой, не драматизируй, а? Вон, смотри, кажется, всё закончилось.
Двери сакристии и впрямь открывались, выпуская новообращённую в коридор.
- О, а вот и наша разжалованная лэра! - осклабился Айзек при виде закутанной в тяжёлую тёмную мантию девушки. - Леди Сфорция, какая честь!
- Думай, прежде чем говорить, мирянин, - с напускной важностью ответила жрица, поднимая руку в благословляющем знаке. - Я теперь духовное лицо, и зовут меня просто Сфорца... Эй, а вот смеяться не надо! Вы, кстати, чего это сюда пришли?
- Отец сказал, сестры у меня больше нет, - легкомысленно сообщил Чезаре. - И я решил посмотреть, кто есть. Ну и изуродовали же тебя, дорогуша! Зачем волосы-то отстригли?
- Так положено. - Ощущение голой шеи было весьма непривычным, но девушке нравилось. - Ничего отрастут, не зубы всё-таки. А ты, Айзек, что тут забыл? Хочешь свой браслет назад?*****
- Вот ещё! - фыркнул Айзек. - Оставь на память. Будешь на досуге вспоминать старого друга и несостоявшегося мужа. Я, может, тоже попрощаться хотел, когда ещё свидимся.
- Так вы не злитесь? – робко уточнила девушка.
Парни переглянулись и дружно фыркнули.
Глядя на них, Сфорца улыбнулась. Открыто, по-детски, как может улыбаться лишь очень счастливый человек.
- Айзек, Чезаре... что бы я без вас делала!
- Ну ещё бы, - Айзек потёр кончик острого носа и тоже улыбнулся. - Будешь хоть в гости заходить?
- Конечно! Да и вообще, командировочное в Бертрон у меня только на завтра, сегодня мы ещё успеем нагуляться на год вперёд...
- Ну тогда идём, - обрадовался Чезаре и потащил друзей к выходу.

Над Элизиумом сияло ясное свежее утро.

**** Отдельное помещение в кибеллиуме для внутрицерковных церемоний.
*****Аналог супружеского кольца. Бывает двух видов — обручальный (им обмениваются на помолвке) и венчальный (этот одевают непосредственно на свадьбе). «Забрать браслет» — расторгнуть помолвку, брак.


***

Целители своё дело знают. Ей не больно… почти. Лишь правая глазница чуть-чуть ноет – ампутация прошла недавно. А может, просто обезболивающее отпускает.
- Мы не смогли восстановить тебе зрение, Сфорца, - голос фра* Лионеля спокоен и деловит. – Даже у наших возможностей есть пределы.
Если бы она могла, она бы засмеялась, но тело всё ещё не слушается. Так и представляется обмякшая безжизненная кукла в узорах швов и с повязкой на глазах, лежащая на серебряной столешнице. Кукла, заново сшитая из ошмётков. Ещё утром полагавшая себя бессмертным неуязвимым даэвом. Как глупо и самонадеянно... Достаточно было всего лишь одного сильного, непохожего на остальные шаманства краллов, заклятия – и вся группа уже около кибелиска. Какой же балаур их дёрнул идти в гарнизон Турсина... Подвигов захотелось, славы! Вот и получайте: гладиатор остался без кисти, ассасин парализован, а целительнице выжгло глаза. Хорошо ещё, что за дело взялся фра Лионель, главный лекарь Бертрона. Хоть один глаз да вырастил заново. А вот второй – увы.
Цирк, да и только.
- Не переживай сильно, девочка. Когда-нибудь мы восстановим тебе полноценное зрение. Но не раньше, чем выветрится эта дрянь, до последней эфирной частицы.
- Ко...гда? – шепнула Сфорца едва слышно. Губы почти не слушались.
- Я ставлю срок на двадцать три года. Может, двадцать, но это маловероятно.
Сейчас смеяться хочется особенно сильно. В самом деле, что такое двадцать лет для бессмертного даэва?
- Отдыхай, детка. Мне ещё нужно будет осмотреть твоих товарищей.
А ведь им пришлось гораздо, гораздо хуже. Андреас, гладиатор, остался без руки, и неизвестно, можно её восстановить или нет. А молодой убийца, для которого их поход был первым, рискует навсегда остаться обездвиженным. Сфорцу никто ни в чём не упрекал, и от этого было гадостнее всего. За сохранность группы отвечает целитель - это известно всем. А она не справилась. Не уловила момент, когда кралл начал ткать своё эфирное проклятие, из-за которого покатился к балаурам и поход, и жизни его участников.
Она пролежала ещё долго, очень долго, дожидаясь, когда же истают обезболивающие чары, когда уйдёт немота в теле. Затем встала, на плохо слушающихся ногах доковыляла до шкафов и начала рыться в лекарской снеди. С одним глазом мир будто утратил объёмность, и сориентироваться было сложно и непривычно. Но искомый предмет – хирургический набор, метко прозванный «штопальником» - нашёлся быстро. Ножницы, скальпели специальные щипцы...
Игла и нить.
Пальцы слушались плохо, вдеть кончик грубого ремисового волокна в ушко удалось только с четвёртой попытки. Сфорца подошла к зеркалу и медленно стянула повязку с пустой глазницы. Марля соскользнула легко, под ноги шлепнулся пропитанный дудниковой вытяжкой тампон.
Ввалившиеся, обескровленные бессильно висящие веки – и распухший розовый ореол вокруг них, доходящий аж до щеки... Бр-р, гадость-то какая. Хорошо ещё, что наркоз не до конца отпустил, будет не так противно.
Игла легко проткнула кожу, протянулась окрасившаяся розовым нить. Стежки были грубыми, нарочито небрежными, как у неусидчивой невесты, шьющей приданое. Если бы не всё ещё немеющие пальцы, она справилась бы быстрее и аккуратнее. Но и так сойдёт. Целительница с мрачной гордостью оглядела своё лицо, похожее теперь на маску-домино. С одной стороны бледное, осунувшееся, с другой – распухшее, со сшитой глазницей и алыми потёками на щеке. Откуда только кровь взялась, там же её почти не осталось...
- Сфорца?! Ты что делаешь? Тебе же нельзя вставать! – чей-то разгневанный голос, рука на плече, насильный разворот. – О, Айон...
Смех наконец-то пробивается наружу. Громкий, искренний, злой смех. Истерика?! Да что вы! Это действительно забавно.
- Дура! Можно было вставить протез! Сама себя изуродовала, идиотка!..
Стеклянный глаз? Сохранить внешность, забыть о походе, о собственных ошибках? Очень заманчиво, да. Если бы не одно "но". До сего дня Сфорца очень плохо усваивала уроки, преподанные жизнью. А этот случай заслуживал особой вехи.
Целитель не должен забывать своего места. Не такая уж бесполезная истина, верно? По крайней мере, Сфорца не жалела, что запечатлела её на своём лице. Пусть даже столь неприятным способом.

* Фра (букв. «брат») - приставка к имени, означающая принадлежность к духовенству. Иногда такими пользуются даэвы-жрецы: целители и чародеи.

***

К вечеру в Лесу Мандри хлынул дождь. Не лёгкая морось Фоэты, не занудливая бертронская капель, а настоящий тропический ливень, сильный и тёплый. Небо заволокло тучами буквально за минуту, заворчал гром... а после началось светопреставление. Сфорца едва успела удивиться, чего это лесное зверьё так моментально попряталось по норам, как вверху будто чан с водой опрокинули. Серебристый полог дождя оставил взгляду метров пять, не больше. Земля под ногами влажно чавкала, жадно впитывая крупные тёплые капли, подол туники вымок и лип к ногам.
Девушка отёрла со лба струящуюся дождевую воду и попыталась сориентироваться в эфирных потоках. Несмотря на небольшие размеры, Лес Мандри казался ей лабиринтом. Скорей бы выйти отсюда к крепости, к трактирному элю и долгожданной сухости!
Целительница нетерпеливо перебрала пальцами, "ощупывая" эфир вокруг себя. Где же, где же нужное направление?.. Так, стоп, а это что такое?
В рисунке эфира проступила новая, странная нить, непохожая на остальные. А потом раздался резкий, свистящий звук, будто воздух рассекли мечом. Или алебардой...
После некоторого колебания Сфорца остановилась. Что-то тут не так. Рядом был даэв. Она его не видела, лишь уловила слабое эфирное завихрение. Весьма занятное, надо сказать, завихрение... Поудобнее перехватив посох, девушка двинулась на него, как моллит на каплю крови.
Это действительно оказалась алебарда. Размахивающий ею воин был невысок ростом и как-то по-юношески хрупок, даже тяжёлые латы не могли придать ему достойной стража стати. Вокруг него прыгал, корча рожи, Грязный Чинду - один из самых пакостных обитателей леса, очень крупный мандри с бурой свалявшейся шерстью. Зверь был проворнее парня, и постоянно уходил от ударов. Несколько секунд Сфорца наблюдала за схваткой, не в силах выйти из-за дерева и не понимая, почему незнакомец кажется ей... чужим. Неправильным. А потом глаз различил некую деталь, совершенно несвойственную уважающим себя элийским воинам.
За спиной стража болтлась слипшаяся от дождя грива.
Асмодианин. Настоящий, живой асмодианин! Здесь, под самым носом у элийцев, в километре от крепости!
Сфорца вздрогнула, когда голова Чинду раскололась под ударом лезвия, как спелый кукур. Во все стороны брызнуло красным и розовым, страж удовлетворенно выдохнул и сплюнул, усаживаясь прямо на землю, рядом с неаппетитной тушкой.
С минуту Сфорца собиралась с духом. Вот он, долгожданный шанс! То, к чему она готовилась три года. Представляла, обдумывала, даже пыталась выучить нужные движения. Как там правильно, склонить голову, прижимая правую руку к сердцу? Или нет?
- Здравствуй, - просто сказала она, выходя из-за дерева и закидывая посох в заспинную петлю. - Мы можем поговорить?
Асмодианского Сфорца, разумеется, не знала, уповала лишь на интонацию и отсутствие угрозы. Стараясь скрыть за улыбкой волнение, она сделала несколько шагов к стражу.
При виде вражеского даэва воин вскочил и мгновенно выхватил алебарду из-за плеча. Глаза цвета олова вспыхнули алой яростью.
- Нет-нет, - целительница поспешно подняла руки. - Я не враг. Не враг, правда. Опусти оружие, пожалуйста. Ой! - лезвие просвистело у самого её виска и с сочным чмоканьем вошло во влажную землю.
Страж гневно взрыкнул и выдернул алебарду. В воздух взлетели капли грязи.
- Да погоди ты! - взвыла Сфорца, едва успевая пригнуться, чтобы очередной удар не снёс ей полчерепа. - Я просто...
Взмах, удар, ещё раз взмах. Он не желал разговаривать.
А потом всё случилось как-то само собой. Рука легла на покорно скользнувший из крепления посох, вокруг пальцев спиралью завертелся эфир. Поймать удар, пустив лезвие по гладкой рукояти, отпихнуть врага, пока тот выдёргивает оружие из земли, выплести заклинание...
Бой был молниеносным, и оттого ещё более страшным. Сфорца опомнилась лишь когда асмодианин зарычал и осел на землю, добитый "Электрическим разрядом". Ненависть утекала из глаз вместе с алым свечением, вместе с жизнью. По искажённому, покрытому татуировками лицу струились капли дождя. Выдохнув в последний раз, даэв скорчился на земле, а секундой позже укутался чёрными крыльями.
Сфорца вздрогнула, постепенно приходя в себя. Запал схватки отпускал, и вид лежащей на земле фигуры внушал страх. Странно, а ведь его живого и опасного она совсем не испугалась.
Опустившись на колени, прямо на грязную вытоптанную траву, Сфорца протянула руку и осторожно потрогала чёрные перья. Они были жёсткими и какими-то острыми, будто сотканными их тысячи игл.
Она защищалась. Она не дала себя убить. Она всё сделала правильно, он ведь не слушал её, не хотел слушать...
Юстиэль, как же погано на душе!
Дождь всё лил и лил, но Сфорца его уже не замечала, отстранённо ощупывая перья врага. Пальцы чуть покалывало, но ощущение было не болезненным, а каким-то... приятным?
Неужели каждая встреча с асмо будет заканчиваться смертью - его или её, как фишка ляжет? Не проще ли тогда сразу выхватывать оружие и сражаться? Она ведь уже не шестнадцатилетняя девочка, жизнь умеет менять и ломать людей. Осталось ли что-нибудь от её мечты об объединённом мире?
Перед глазами встала картина трёхлетней давности. Разорённое поселение, пламя костров, трупы, тёмная от крови земля...
Руки машинально сжались в кулаки. Нет! Не проще.
Она никогда не будет нападать на асмодиан, никогда. Защищать свою жизнь - возможно, но первой оружие не поднимет.
Сфорца решительно поднялась и, подхватив посох, зашагала прочь с места битвы. На тающее в эфирных потоках тело она больше не смотрела.

***

«Не стоило соваться в асмодианскую таверну».

Эту строчку Сфорца подчеркнула трижды.
Сидя за дальним столом в Элтененской библиотеке и обложившись для маскировки стопками книг, она развлекалась тем, что составляла список глупостей, сделанных вчера. Веселья прибавляла припрятанная в рукаве фляга с вином для причастий, к которой целительница периодически греховно прикладывалась. Лист бумаги был меленько исписан уже с двух сторон – Сфорцу откровенно забавлял этот приступ рефлексии, внезапный и жгучий. Сколько раз за вчерашнюю ночь её назвали «глупой»? Не менее десятка. Интересно, сколько пунктов наберётся у неё самой?

«Не стоило провоцировать ссоры между асмодианами. Уходить надо было по первому требованию».

Это было даже забавно – глядеть в глаза северян, которые не знают, что с ней делать. С одной стороны, враг ведь, как ни крути. С другой - враг с глазами невинного котёночка (о, как долго пришлось репетировать беспомощную улыбку и кроткий взгляд!), которого даже как-то стыдно бить. Впрочем, у некоторых особей жалость явно атрофировалась, раз пришлось дважды восставать с того света.

«Не стоило оставаться один на один с асмодианином».

Как же его звали?.. Сфорца потёрла бровь, на всякий случай ещё раз глотнула из фляги. Нет, имени не вспомнить. Разве что слово «отчаяние» упорно вертится в голове. Смешно – в памяти легко всплывают его прикосновения, вкус поцелуев – пьяных, дразнящих, его хриплое дыхание, даже вес его тела. А вот имя – извините, подвиньтесь! Так, стоп, а он вообще его называл?!

«Следовало осадить асмодианина, когда тот начал распускать руки».

На этом месте Сфорца чуть не расхохоталась в голос. Определённо, если б ей дали шанс всё переиграть, балаура с два она бы вела себя иначе. Ди-да-да, она прекрасно понимает, что легла в постель с чародеем вовсе не от великой любви. И что своими, можно сказать, руками вдребезги пополам разбила сказочку о прекрасном принце и невинной принцессе.

«После всего случившегося следовало уходить как можно быстрее, не дожидаясь, пока он проснётся».

Угу, и лишиться прекраснейшей сцены прощания а-ля «Что это со мной было?» - «Я не знаю, и я пошёл». В самом деле, неужели она чего-то ждала? Даже стыдно как-то, ну взрослая же женщина, двадцать два скоро!

«На будущее – впредь этой таверны избегать и вообще забыть, то, что там произошло».

Взболтнув во фляге остатки вина, Сфорца задумчиво поводила кончиком пера по бумаге, смазывая непросохшие чернила.
Не помогает. Не помогает!
Умом жить проще, чем сердцем. Она и жила - без сантиментов променяв сытую аристократическую жизнь на полубродячее даэвское существование, недрогнувшей рукой изуродовав собственное породистое личико. Это очень легко, достаточно убедить себя, что «так надо».
Тогда какого балаура её тянет снова увидеться с этим... как его там?! Несмотря на доводы рассудка? Неужели прошедшая ночь что-то значила для неё?
Уже не заботясь о том, заметят её или нет, Сфорца запрокинула голову и допила остатки вина. В голове чуть шумело - не от выпитого, просто мигрень вступала в свои права. Жаль, что тут не получится незаметно закурить. Не хватало сейчас старой трубки, которую она украла из отцовского кабинета перед тем, как покинуть дом. Трубка помогала сосредоточиться, собраться, как будто курение пробуждало черты лэра Франческо: хладнокровие, обстоятельность, решительность.
Целительница ещё раз взглянула на исписанный лист. Всё верно.
Одна ночь ничего не значит.
Они совершенно разные люди.
У асмодианина и элийки в любом случае нет будущего.
Проходя к выходу, Сфорца с упоением швырнула в урну свой смятый реквием по здравому смыслу.

***

Жить в казарме - то ещё удовольствие. Шум, гам, топот, голоса, ни на минуту нельзя остаться в одиночестве. И если раньше Сфорце это абсолютно не мешало - казарма использовалась ею исключительно как место для ночлега - то теперь захотелось пристукнуть надоедливую соседку по комнате. Чтобы та наконец перестала тарабанить в дверь ванной.
- Подруга, ты там живая? - голос Лайлы аж звенел. То ли от волнения, то ли от возмущения. И того, и другого в её интонации хватало.
- Угу. – «Да провались ты в Бездну!».
- Может, откроешь дверь? Второй час сидишь... У тебя точно всё в порядке?
- Да-да, всё нормально.
Сфорца солгала. Нормально не было решительно ничего.
Сидя на краю ванны, она не отрываясь глядела на мелкие красные хлопья на дне небольшой колбы. Очень редкое, безумно дорогое зелье, помогающее выявить все мыслимые и немыслимые болезни и состояния, давало совершенно однозначный диагноз.
"Не может быть, - размеренно и бестолково стучало в голове. - Этого просто не может быть".
Всё началось две недели назад, когда верный посох неожиданно потяжелел в заспинной петле. Если раньше вес оружия не был заметен, то сейчас оно стало ощутимо оттягивать плечо, мешаться и раздражать. И еда в крепостной таверне стала отдавать чем-то таким... несъедобным. Вино, прекрасный церковный кагор, начал казаться кислым и приторным одновременно. Ракутан и вовсе стал злить не на шутку. От самого джутом и перегарищем несёт так, что нос отвалиться может, и всё равно целоваться лезет, сволочь асмодианская! Так бы и врезала по лыбящейся татуированной физиономии!
Последней каплей стала фра Гелика. Когда главная элтененская целительница в ответ на просьбу выдать задание смерила её чрезвычайно внимательным взглядом, как-то хитро усмехнулась и посоветовала не перенапрягаться, девушка занервничала. В самом деле, что происходит?!
Сначала она подумала - весна, обычный авитаминоз, нервное напряжение, к тому же пост только-только закончился. Мало ли причин для подобного... недомогания. А сейчас, глядя на предательски играющий всеми оттенками красного осадок, с ясностью понимала, что причина была только одна. Так осаждалась только кровь беременной женщины. Её кровь.
О детях Сфорца не задумывалась никогда. Какие могут быть дети, когда тебе всего двадцать два, а в перспективе - бесконечность! Нет, иногда, под настроение, она представляла себе эдакого симпатичного карапуза лет трёх, с умилением ковыряющегося в песочнице... У него были бы золотистые волосы и фамильные синие глаза. И курлыкающий голос, слушать который - одно удовольствие, даже если чадо орёт...
Одним словом, целительница очень слабо представляла себе ребёнка. Да и себя около колыбели вообразить не могла от слова "вообще". У неё не было сестёр и братьев, с которыми бы она могла нянчиться, да и не принято в среде "высокородных" самим возиться с младенцами, для этого есть гувернантки. А что делать ей?! Ведь, ко всему прочему, это не простой ребёнок, а полукровка. Что даст смешение северной и южной кровей? Каким он будет, этот ребёнок? Найдётся ли ему место в этом мире? Что, если ни в Асмодее, ни в Элиосе он не сойдёт за своего? Воображение мигом нарисовало агукающее серокожее нечто, у которого один глаз нормальный, а второй горит алым, на одной руке есть когти, а на другой нет, и даже грива на спине растёт не полосой, а клочьями... Нечто заливисто смеялось, показывая четыре острых клыка, и трясло в качестве погремушки почему-то балаурьим черепом...
Представив себе сию картину, целительница чуть не разрыдалась от смеха. Нет, ну надо же такое вообразить! Это всё от нервов... а нервы нужно беречь.
Особенно сейчас.
Успокоившись, Сфорца закупорила колбу с зельем и умылась холодной водой. Как бы то ни было, их с Ракутаном ребёнок появится на свет. И будь она проклята, если не сумеет его выносить, родить и воспитать!
- Сфорца, или ты сейчас же открываешь, или я иду за осадным орудием!
- Не кричи, Лайла. Я уже выхожу. Скажи лучше, портал в Бездну сейчас открыт?
- До комендантского часа ещё сорок минут, так что да. А зачем тебе в Бездну?
- Да так. Надо будет кое-кого... обрадовать.

Не до конца поместилося(

Виват моей невнимательностиXD

***

Жители деревни Юфросин были людьми добрыми и отзывчивыми.
- Целителя сюда! Тут женщине плохо!
- Ты идиот, Ласло?! Это и есть целительница! Новая, которую прислали!
- Это? Мы же лекаря выписывали, а это баба брюхатая!
- А ты пожалуйся в Элизиум, что бракованную подсунули, ага! Что, брюхатая баба лекарем не может быть? Не мели языком, подымай её да неси в хату, сейчас повитуху какую позовём...
В другой ситуации Сфорца бы улыбнулась столь красочному диалогу. Однако сейчас ей было не до смеха - низ живота скрутило так, что на секунду даже свет в глазах померк. Мостовая больно ткнулась в колени, в сознании девушку удержали лишь взволнованные крики спешащих на помощь людей. До родов было ещё три недели, но судя по боли и медленно расползающемуся по подолу тёмному пятну, ребёнок имел несколько иные планы.
Позже она удивлялась, как у неё получилось сохранить ребёнка. Нет, сама беременность протекала легко. Просто нервов пришлось потратить... много, очень много. Пережить долгую разлуку с Ракутаном, чуть не отправиться к кибелиску его же стараниями, быть обвинённой в предательстве и шпионаже в пользу Асмодеи... Событий на эти девять месяцев хватило с лихвой.
Тяжелее всего, пожалуй, был разговор с отцом. Они встретились в Элизиуме, во время судебного процесса, более смахивающего на фарс. В принципе, ничего удивительного - рано или поздно связь целительницы с вражеским даэвом должна была выплыть на поверхность. По иронии судьбы лэр Франческо, как канцлер, стал одним из судей, и без сантиментов признал дочь виновной в предательстве. Сфорца чуть не расхохоталась, услышав его слова. Отец многое мог ей простить, но никак не связь с асмодианином. Слухи слухами, а Делави не был дураком и прекрасно знал дочь и понял, что внуком его станет полукровка. И был готов на всё, вплоть до высшей меры – пожизненного заключения в Элизиуме – лишь бы скрыть такой позор.
К счастью для девушки, двое остальных судей сочли доказательства вины недостаточными. Немало помог и старый друг, Айзек, который всё ещё считался женихом Сфорцы. Молодой лэр признал себя отцом будущего ребёнка, и обвинение лишилось последнего зуба.
Послав к балаурам столицу, Сфорца перебралась в Интердику. Ей отчаянно хотелось забиться в какую-нибудь нору и забыть, как страшный сон и суд, и отца, и двух ублюдков, из-за которых Ракутан был вынужден её оставить... За чародея девушка переживала особенно сильно. Он готовился ей помочь, но вместо этого сам влип в неприятности, причём опасность исходила от своих же. Но прийти к нему на выручку она, к своему сожалению, не могла.
Юфросин на роль "норы" прекрасно подошла. Спокойное, тихое место рядом с океаном... Наконец-то можно расслабиться, успокоиться... в конце концов, сосредоточиться на ребёнке. За всеми тревогами и волнениями Сфорца никак не могла полноценно ощутить, что скоро станет матерью. Беременные женщины проводят время в покое и праздности, донимая супругов истериками и капризами, а Сфорца сих радостей была лишена. К тому же будущий сын или дочь проявляли удивительное спокойствие. Да, ребёнок активно заявлял о себе, пихаясь и толкаясь, но в целом не заставлял за себя переживать.
К будущему отпрыску Сфорца относилась... сложно. С одной стороны, она, безусловно, радовалась его появлению. Была готова его защищать в случае необходимости... но вот любила ли она его? Ребёнок был - чего уж там! - незапланированным, и даже глядя на собственный огромный живот, Сфорца иной раз не до конца верила, что это не сон.
Порой она прикладывала руку к животу, и затаивала дыхание, силясь уловить сердцебиение этого крохотного создания внутри неё. Интересно, кто будет, мальчик или девочка? И что он или она возьмёт от матери, а что от отца? Было страшновато, ведь если младенец появится на свет с когтями и гривой, никакое признание Айзека отцом и фальшивый венчальный браслет не спасут.
Но долго переживать ребёнок ей не дал. Уже через три дня после приезда в океанскую деревню мирно идущая из бакалейной лавки Сфорца остановилась и выронила корзину с травами. Зелёные стебли рассыпались по мощёной булыжниками улице, а сама целительница чуть сознание не потеряла от внезапно нахлынувшей боли.
"Так ведь рано ещё" - отстранённо думала она, пока её, отчаянно матерясь, на руках тащили в чей-то дом.
Набежали взволнованные причитающие женщины, поднялась суматоха... Сфорца этого не замечала. Было так больно, что хотелось умереть - вот прямо сейчас, чтобы наконец прекратить этот кошмар. Мелькнула даже идиотская мысль, что ребёнок решил выбраться наружу с помощью когтей, асмодиане же наверняка когтистыми рождаются... А потом к губам поднесли кружку с каким-то горьким вяжущим зельем - чуть позже она узнала отвар фериллы, сильнейшее обезболивающее, - и мир подёрнулся горячей сизой дымкой.
Она не знала, сколько пролежала в беспамятстве. Помнила голос, требовавший скальпель, спирт и ремисовые нити. Помнила, как на глаза зачем-то надели непрозрачную маску. Помнила, как простыня липла к промокшей спине. И чьё-то донельзя удивлённое восклицание:
- Айон всемогущий, да их же двое!
И - детский крик. Сначала один... Потом второй.
- Близнецы у тебя, даэва! –слова доносились как сквозь вату. - Мальчик и девочка!
- Они... - язык заплетался, как у пьяной, в голове шумело. А внутри поселилось какое-то странное чувство опустошения. - Они...
- Не бойся, Тень, - сказал кто-то над самым ухом. - Они здоровы, - и, после паузы, совсем уж тихо шепнул: - И в них почти ничего нет от Асмодеи. Биану Аджитаран*.
... Они были похожи и одновременно не похожи друг на друга. Синие глаза, одинаково тонкие острые носики, едва заметный пушок на голове - светлый у девочки, тёмный у мальчишки. Глядя на эти крошечные создания, Сфорца улыбалась. И плакала - глупо и счастливо.
Мальчика будут звать Ротгер - "наследник", это она решила мгновенно. А девочку... Что же, пусть имя ей даст отец. Ведь Ракутан как раз хотел дочь.
- Так вот вы... какие, - тихо прошептала даэва, беря на руки близнецов. Было неудобно, тело до сих пор болело, но в движениях девушки не было даже намёка на слабость. Теперь она уже не имела на неё права. У её детей будет всё, что нужно, они никогда не будут голодать и война не коснётся их.
И... Кто сказал, что она не будет любить своих детей? Сфорца даже рассмеялась. Айон всемогущий... какие глупости!

*Кодовая фраза Теней, тайной организации в Элиосе, борющейся за объединение Элиоса и Асмодеи.

***

- Как - без досмотра?! - глава стражи деревни Юфросин аж покраснел от праведного гнева.
- Ну дык... фра Сфорца сказали - муж ихнишний, - виновато пробасил один из распекаемых воинов, безуспешно пытаясь посмотреть на начальника снизу вверх жалобными глазами. Капитан Удро не отличался высоким ростом (ниже него, пожалуй, никого не было в гарнизоне ), но нрав имел суровый и порядок при нём соблюдался неукоснительный. До некоторых пор.
- И что - муж?! Да под той рясой кто угодно мог быть, хоть балаур, хоть шпион асмодианский! - не успокаивался капитан, по-братски распределяя гнев между провинившимися. - А стражник обязан каждому входящему в лицо глянуть, имя узнать и цель визита спросить! А не ушами хлопать!
Караульные потупились. На самом деле особой вины за собой они не чувствовали. Ну, пропустили в деревню вслед за молоденькой целительницей одетого в балахон человека... Так ведь неделя уже прошла! Да и не могла Сфорца привести в деревню врага, она баба не подлая. Небось просто хахаля себе завела, да огласки не хочет, вот и водит под видом "мужа" в капюшоне и рясе до пят. Чего ж тут скандал поднимать-то?
- И если я ещё один раз увижу... - начал было Удро, но внезапно смолк, подслепвато сощурив глаза в сторону моста. - О! А вот и она, легка на помине! А ну подтянитесь, бестолочи! Сейчас я сам её на чистую воду выведу.
Со стороны побережья и в самом деле шла высокая, закованная в кольчугу светловолосая женщина с моноклем на глазу. Вслед за ней тихо скользила фигура "мужа", почти полностью укутанная в церемониальное облачение жреца.
- Фра Сфорцаре, сколько лет, сколько зим! - Удро обрадовался целительнице, как родной.
Сфорца с недоумением глянула на него, но через секунду на её лице появилась приветливая, хоть и несколько фальшивая улыбка.
- Капитан, рада видеть вас. Можно пройти?
- Конечно-конечно! Вот только представьте вашего спутника, - Удро кивнул, выжидательно блестя глазами.
- Это мой муж, - целительница занервничала. Человек за её спиной сохранял безразличное молчание. - Приехал ко мне и к детям.
- Муж? Госпожа, я и не замечал на вас брачного браслета... Можно ли взглянуть на этого достойнейшего человека?
Фигура отрицательно покачала капюшоном.
- Мне бы не хотелось... - раздался тихий хриплый голос. - Показывать лицо. Поверьте, оно вам и не нужно.
- Господин, порядок один для всех, - твёрдо сказал Удро. - Иначе я не смогу вас пропустить, уж извините. Покажитесь.
- Тогда мы пойдём, - бледности Сфорцы могла позавидовать баньши. - Дорогой, пошли отсюда...
- Нет уж, фра Сфорцаре! - усы Удро воинственно встопорщились. - Один раз вы уже провели в деревню неизвестно кого, но просто так я это оставить не могу. Или ваш "муж" называет имя и показывается для досмотра, или я сообщаю в Элизиум о подозрительном поведении...
- Хватит! Хочешь меня видеть - гляди! - с неожиданной яростью рявкнула фигура и сбросила капюшон.
За спину рухнула тяжёлая волна чёрных, глянцевито блестящих волос, гневно сверкнули в солнечном свете карие глаза. Обнаружившийся под рясой молодой человек был худ, бледен и, судя по выражению лица, очень зол.
- Браслет предъявлять надо?! - гаркнул он, надвигаясь на Удро и закатывая рукав. - Вот!
Командир гарнизона свёл глаза, глядя на поднесённое к оным запястье с болтающимся золотым венчальным браслетом... и окаменел. Нет, дело было не в побрякушке.
На указательном пальце супруга целительницы тревожным зелёным огнём горел родовой перстень с изумрудом.
Изумруд.
Борга.
Одна из старейших династий Элизиума, ведущая свою родословную чуть не от Катаклизма. Отпрыск старинного рода, женившийся на обычной целительнице! Так вот почему он прятал лицо!
- Ещё вопросы есть? - свистящим от ярости шёпотом поинтересовался парень, одёргивая рукав рясы.
- Никак нет, - Удро, несмотря на потрясение, без страха взглянул в глаза Борге. - Проходите... лэр.
Тот лишь надменно хмыкнул и вновь накинул капюшон. Проходя мимо капитана, он на мгновение остановился и шепнул:
- Я надеюсь, вам хватит такта не разглашать факт моего появления здесь?
- Да, лэр, - рука машинально сжала вложенный в неё кошель с сыто позвякивающими кинарами. - Безусловно, лэр.
- Отлично. Идём, Сфорца. Дети заждались.
Когда целительница и её спутник скрылись, Удро снял шлем и вытер выступивший на лбу пот.
- Остолопы, - недовольно буркнул он, обращаясь к стражникам. - Впредь, если увидите с ней этого хлыща, пропускайте без досмотра. Не хватало нам ещё проблем с Боргами...
- Да, командир, - натужно ответил караульный, едва-едва сдерживая рвущийся наружу смех.

Войдя в дом, Сфорца первым делом со счастливым визгом кинулась приятелю на шею.
- Спасибо, Айзек! Не представляешь, как ты меня выручил!
- Да ладно тебе, - "лэр Борга" смущённо приобнял подругу детства за плечи. - Мне самому было забавно на него поорать. Скажи, а ты правда асмодианина в прошлый раз под плащом привела?
- Правда.
- Зачем?
- Ну-у... должны же дети общаться с отцом.
Некоторое время Айзек пристально глядел в лицо Сфорце, а затем сокрушённо покачал головой.
- Во имя здравого смысла... Нет, я, конечно, могу понять, родить от асмо внебрачных детей - это вполне в твоём духе. Но зачем с ним связи-то поддерживать? Всё равно у вас никогда не будет нормальной семьи.
- Дурак, - Сфорца ни капли не обиделась на старого приятеля. Айзек с детства был злым на язык, но в трудную минуту всегда помогал и поддерживал. Наверное, не случись морхеймского эпизода, они стали бы образцовыми супругами, как того хотели их семьи. - Тебе никогда не приходило в голову, что я могла влюбиться?
- Ты? Влюбиться? Не смеши меня, - фыркнул Айзек. - Сфорца, я же тебя знаю как облупленную. Ну поразмысли сама! Ты своего асмодианина любишь? Или Асмодею в его лице?
- Ерунду говоришь, - целительница поморщилась и отвернулась. Специально, чтобы друг не заметил замешательства на её лице.
- Или даже не Асмодею, - продолжал Айзек с безжалостностью инквизитора. - Свою сбывающуюся мечту. Смогла же ты добиться от северян диалога. К одному вот даже привязалась не на шутку...
- Я люблю Ракутана.
- Может быть, - тонкие губы Айзека изогнулись. - А может и нет. Поразмысли над этим, подруга. Поразмысли.
Не дожидаясь ответа, он запечатлел на её виске лёгкий поцелуй и неслышно выскользнул из комнаты.
Сфорца даже не заметила этого. Она глядела в окно злым, невидящим взглядом.
- Чушь, - в наступившей тишине собственный голос казался особенно громким. И убедительным. - Чушь. Чушь!
Ответа не последовало.

Больше всего на свете Айзек Борга ненавидел неожиданности. Прослужив пятнадцать лет верховным судьёй Элизиума, он навидался многого, и мог с уверенностью сказать - случайность вполне может сломать жизнь. Нет, за свою жизнь лэр Борга абсолютно не беспокоился. Единственный наследник умерших родственников, детей нет и не предвидится, от супруги - одно название.
Кстати, что-то давно не было о ней вестей... Обычно это не в духе Сфорцы.
- Лэр! - вошедший в комнату управляющий был непривычно взволнован. - Лэр, к вам посетительница.
- Кто там? - с оттенком досады спросил Айзек. Как уже было сказано, неожиданностей - а визит без предупреждения был мерзейшей её разновидностью - он не переносил.
- Фра Сфорца. Но, господин, она... Она, кажется, немного не в себе.
- Проводи в гостевую комнату, - коротко велел мужчина, откладывая прочитанную газету и вставая. План провести ночь с недочитанной книгой и бутылкой кестии* провалился к балаурам. Побрали бы они дорогую подружку!
Но когда стоило мужчине войти в комнату, как всё его раздражение моментально испарилось, уступив место оторопи.
Сфорца действительно выглядела странно. Вместо обычной кольчуги она зачем-то натянула ярко-алое платье с глубоким вырезом и длинным подолом, на который было проще простого наступить. А ещё от неё несло алкоголем. Или даже нет, не несло - разило! И чем! Длинный нос Айзека моментально различил запах дешёвейшей луссовой водки, способной сбить с ног даже кралла.
- Сфорца, с тобой всё в порядке? - осторожно поинтересовался Айзек, на всякий случай делая шаг назад.
- О да-а, - гортанно мурлыкнула даэва, заплетающейся походкой подходя к приятелю. - Ты даже не представляешь насколько-о...
- Ты зачем так напилась?!
- Айзек... - её контральто стало, кажется, ещё ниже. - Ну что ты мне допрос устраиваешь... Прямо ревнивый муж, хи-хи...
- Вообще-то мы помолвлены, - заметил мужчина, стараясь удержать дистанцию между собой и пьяной целительницей. Однако это было не так-то просто. Меньше чем через минуту он оказался в буквальном смысле припёрт к стенке.
- Милый мой, - томно зашептала Сфорца, берясь за воротник его рубашки. - Я так ждала... Я так скучала по тебе...
- Мы виделись две недели назад, - как можно более холодно заметил мужчина, но верный трюк не сработал.
- Но это было так давно... Милый... Хороший мой, ты меня любишь?
- Чего?.. - опешил Айзек, но ему заткнули рот смачным поцелуем.
От неожиданности он даже не сопротивлялся первые несколько секунд. Этого Сфорце хватило, чтобы оттеснить приятеля к постели и опрокинуть на неё. Несчастный мужчина задушенно хрюкнул - он не отличался могучим телосложением, а Сфорца хоть и была женщиной, но ростом удалась в двухметрового папашу да ещё и габариты имела... впечатляющие. Что спереди, что сзади.
- Опомнись! - стряхнуть с себя эту пьяную пародию на суккуба было трудно.
- Что - опомнись?! - ввинтился в уши яростный шёпот. - Или ты тоже... как он? Как Раку? Ты тоже меня не хочешь?!
Айзек замер, а затем, собрав силы, резко перевернулся, нависая над подругой.
- Очень хочу, - холодно сообщил он, вжимая девушку в постель и берясь за ремень брюк.
Ответом ему послужил тихий торжествующий смех.
Сфорца попыталась вновь поцеловать Айзека, но тот увернулся и поймал её запястья, свёл их над головой.
- Хочешь поиграть, а? - сладким голосом поинтересовалась даэва, недвусмысленно раздвигая ноги. - Ну покуражься, покуражься... У нас ведь вся ночь впереди...
Мужчина не ответил, крепко стискивая её запястья и прижимая их к спинке кровати. Одной рукой. А вторая в это время...
- Айзек?.. - Сфорца почуяла неладное, когда ремень впился ей в кожу. - Айзек!!!
Но было уже поздно - буквально за пару секунд её руки оказались крепко-накрепко связаны и примотаны к резной деревянной спинке.
- Полежишь, подумаешь, протрезвеешь, - холодно сообщил Айзек, вставая с незадачливой любовницы. - А утром поговорим.
- Айзек! - даэва рванулась, но бесславно опала на кровать - узел вышел крепкий, хороший. - Не надо! Не уходи! Айзек!!!
- Отвратительное зрелище, - презрительно хмыкнул мужчина, глядя на неё. - Благородная элийская даэва в наряде шлюхи. Ещё и пьяная, как последний асмодианский бродяга. Мерзость.
- Скотина! Тварь! - от очередного рывка спинка кровати чуть не вылетела. Брызжущая слюной Сфорца попыталась лягнуть обидчика, но не смогла. Лишь подол платья задрался до самой талии.
Это зрелище, однако, не произвело на Айзека хоть какого-нибудь впечатления. Он равнодушно выслушал все проклятия, которыми осыпала его подруга, и уже хотел покинуть комнату, как вдруг вопли и ругательства сменились совершенно иными звуками.
- Сфорца? - Айзек даже обернулся через плечо. Неужели послышалось? - Ты что... плачешь?
- Не-е-ет... - тоскливо провыла девушка. Она уже не вырывалась, а сжалась на постели, полностью смирившись с унизительным положением.
Слёз в самом деле не было, но искажённое страданием лицо было весьма красноречиво. Скорчившись, Сфорца приглушённо всхлипывала и стонала, как умирающий зверь. Айзека передёрнуло. Чтобы довести его железобетонную подругу до такого состояния, требовалось что-то из ряда вон выходящее. Ещё чуть-чуть - и в самом деле заревёт.
- Сфо... Сфорца? - вся обида на пьяную выходку улетучилась в момент. Мужчина присел на край кровати и с сочувствием глянул на подругу. - Что случилось? Что-то с детьми?
- Не-эт... Это... Это...
- Твой асмодианский дружок? - изломал бровь мужчина. - Что, он тебе изменил, раз ты решила отомстить кхм, таким способом?
- Хуже, - во взгляде Сфорцы плескался целый океан боли. - Он... он от меня отказался! От меня, Айзек! Как он мог?! Я... я любила его! Я хранила ему верность. Я подарила ему семью, а он... - не договорив, она уткнулась лицом в покрывало и болезненно застонала.
Айзек вздохнул и осторожно погладил целительницу по спутанным волосам. Да уж, заниженной самооценкой эта даэва не страдала никогда. За малейшее пренебрежение к своей персоне в клочки порвёт. Или вот как сейчас.
- И вы расстались?
- Что мне оставалось делать?! Как мне было жить... понимая, что я - только одна из многих? А-а-айзе-е-ек... - губы Сфорцы снова плаксиво искривились. - Какая же я дура-а-а...
Мужчина лишь закатил глаза. Вот только этого самобичевания ему сейчас не хватало!
- Успокойся, дорогая. В жизни бывает всякое. Тем более в вашей, даэвской. Ты что, всерьёз считала, что двое даэвов могут провести вместе бесконечность? Сколько вы там вдвоём прожили?
- Двад... почти двадцать лет...
- Ну вот. Практически человеческая супружеская жизнь. Хотя у людей браки и до десяти лет редко дотягивают, ты уж мне, как судье, поверь.
- Айзек, я его люблю...
- А я кестию люблю и скрипичную музыку. И я вовсе не уверен, что мои чувства взаимны.
- Не путай... Это ведь совершенно разные вещи.
- Природа одна, и это главное. Ну-ка дай сюда руки, - некоторое время Айзек возился с ремнём, удивляясь, как сумел скрутить такой сложный узел так быстро, да ещё и на ощупь. Освобождённая Сфорца потёрла покрасневшие запястья. - До утра останешься? От тебя несёт, как от деревенского пьяницы наутро после Равноденственской ночи.
- Останусь... - целительница села на кровати и обхватила руками голые колени. В этой позе она показалась Айзеку похожей на ту самую шестнадцатилетнюю девчонку, девчонку, так и не ставшую его женой, а превратившуюся в друга, что намного, намного лучше.
Поднявшись, мужчина направился к двери. Запоздалый вопрос настиг его на самом пороге.
- Айзек... что мне делать теперь? - Сфорца говорила хрипло и надтреснуто. - Дети выросли, любимого больше нет. Я одна. И смысл жизни... я его потеряла.
- Ну так найди другой, - невозмутимо пожал плечами лэр Борга. - У тебя впереди бесконечность. Начать новую жизнь - вполне достойная цель, на мой взгляд.

* Кестия - слабоалкогольный напиток из недозревших плодов кестала.

( Вот же балаурский портянок - этот Ракутан!)

Спойлер:

Тиа, тут, собственно, повествование ведётся от лица обиженной-разобиженной Сфорцы, к тому же пьяной в дым... Нужно, если уж на то пошло, и Раку послушать, что он скажет по этому поводу

Цитата :

от имени Ланс: Какие же все таки благородные у нас в Элиосе даэвы *с восхищением вчитывается в строчки про Айзека* ^_^ не сичтая Синхарта

Ну Синхарта-то никто не переплюнет, он у нас единственный и неповторимый! А Айзек Сфорцой не воспользовался вовсе не из-за благородства, а по гораздо более низменной причине))

Сфорца пишет:

Нужно, если уж на то пошло, и Раку послушать, что он скажет по этому поводу

Вас прельщает уныло депресивное трололо? хд) я лучше помолчу)

Ланс, скажу по секрету, Айзек не так плох.

Спойлер:

Но если уж на то пошло, у меня ещё два персонажа мужских есть, правда, один из них мерзавец, а второй - раздолбай... Но присмотреться можно)
А что не так с обликом? *внимательно смотрится в зеркало*

от имени Ланс: Да нет. Выглядишь ты бесподобно! *отошла немного от шока* Я не была готова просто к столь радикальной смене имиджа

Ну не знаю, мне всегда больше брюнетки нравились%) Ничего, побегаю в таком виде и верну всё взад, не буду травмировать нервы окружающих))

Спойлер:

Иногда пейзажи удивительно гармонично сочетаются с настроением смотрящего на них.
Сфорца неровным шагом брела по звериной тропке Рощи Трухлявых Деревьев, чуть пошатываясь от головной боли и глядя на мир мрачнейшим и презрительнейшим взглядом. Мир отвечал ей тем же: услужливо пихал под ноги всевозможные коряги, осматривал десятками фасетчатых октасидьих глазок, шелестел ветром в голых ветвях деревьев.
Даэва страдала. В данный момент - от похмелья, в общем - от чувства собственной ненужности и жизненной неустроенности. С момента расставания с Ракутаном прошло почти три месяца, и всё это время Сфорца провела в обществе разнообразнейших бутылок, содержимое которых разнилось от лёгкого хомбелевого вина до ядрёной кралльей наливки.
Однако топить тоску в алкоголе оказалось совсем не продуктивно, только голова поутру трещала подобно зрелой тыкве. Поэтому Сфорца решила применить другую тактику. Прогулки по самым мрачным местам Интердики не приносили отдохновения, но зато могли подарить встречу с асмодианами. "Тёмная" сторона Элиоса издавна была любима чернокрылыми охотниками за головами, наверное, потому, что напоминала родную Асмодею, да и солнечный свет сюда не проникал.
Не сказать, чтобы целительница нарывалась на драку. При встрече с противником она всегда дожидалась первого удара, и почти не сопротивлялась, лишь изредка огрызаясь традиционным жреческим "Приговором". Зато в момент смерти - а он всегда был ярким и безболезненным - в душе что-то шевелилось. На несколько коротких минут сердце будто просыпалось, скидывало скорбь и билось в полную силу. Хотелось жить. Вырваться из удушливого беспамятства, вдохнуть прогорклый воздух полной грудью... Но длилось это всего ничего. Потом мягкая магия целителя душ снимала болезненные симптомы, и всё возвращалось на круги своя.
Она снова была одна.

В этот раз разлом развернулся почти перед самым носом Сфорцы. Неожиданно, как и всегда, из крохотной точки-искры - до огромного вращающегося портала.
Даэва отступила, меланхолично глядя, как из сине-лилового завихрения вываливается гигантский спакл. Несчастному насекомому в Интердике вовсе не понравилось, но запрыгнуть обратно оно не сумело. А через минуту его уже разорвали ронтоны и октасиды. Всё-таки не только даэвы ненавидят друг друга...
Ещё одна тень в воронке. Очередной жук? Или...
Сфорца ухмыльнулась - нет, не спакл. Чернокрылый. Новый спутник в короткой и кровавой прогулке по лесу. Даэв, который снова заставит её сердце биться чуть быстрее, оживит хоть на несколько жалких минут...
Высокопарные размышления прервал стук падающего тела.
Сфорца недоумённо приподняла бровь. Асмодианин не подавал признаков жизни, земля под ним медленно, но верно темнела от крови. Сфорца приподняла вторую бровь. Это что, его самого нужно оживлять, что ли?
На третий раз брови у даэвы кончились и она попросту подхватила неудавшегося противника под мышки и поволокла к скоплению деревьев, где их никто не смог бы заметить. В голове у неё родилась довольно неожиданная идея...
- Где я? - его веки дрогнули, когда целительская магия сделала своё дело.
- Элиос, - ответила Сфорца, в глубине души гордая тем, что когда-то сумела освоить мудрёный язык чернокрылых.
- Где?..
Даэва лишь недоверчиво взглянула на него. Совсем молодой ещё парень, очень высокий, с бледной кожей и длинными чёрными волосами. Только-только оперился... это его и спасло. С такими ранами не живут.
- Кто это тебя так?
- Не помню...
Он и вправду не помнил ничего из своей прошлой жизни, да что там, он и Сфорцу-то за врага не принял. Только глядел нервным, прыгающим взглядом цвета интердиканских гранатов, когда она мягко, но с оттенком равнодушия поведала ему обо всём, чему стала свидетелем. Единственное, что он сумел выхватить из покрытой туманом памяти, было имя.
Рэкка. «Бушующее пламя» по-асмодиански, верно?.. Сфорца не вникала. Про себя она назвала молодого даэва волчонком. Волчонком, из которого, как она надеялась, вырастет прекрасный волк.
Хорошо, что некому было спросить, зачем она спасает этого Рэкку. Даэва вызверилась бы на любопытствующего почище настоящей волчицы. Дело было не в жалости. И не в Юстэлевом завете помогать всем и вся. Даже не в банальном желании заполучить шпиона и тем выслужиться. Да и не пошёл бы он на это. Несмотря на то, что не видел в элийцах врагов.
Он оказался неплохим даэвом и хорошим человеком. Смелым, умным, благородным. Умеющим быть благодарным... и ласковым. Наверное, будь она снова шестнадцатилетней дурочкой, не устояла бы перед таким... рыцарем.
Но не теперь. Волчонка Рэкку она спасла не затем, чтобы вновь влюбиться.
А только лишь для того, чтобы он её убил.

Спойлер:

"Я читаю ^^" - подписанно преданными фанатами творчества Сфорцы.
Пф... кому она сдалась.
(Оо... а у нас какртинку я и не заметила ><)

И я читаю) В твоей интерпретации он вышел спакойнее, я помню он дёргался и недоумевал))

Цитата :

(Оо... а у нас какртинку я и не заметила ><)

Ну так у нас она позднее добавилась)

Цитата :

В твоей интерпретации он вышел спакойнее, я помню он дёргался и недоумевал))

Да, это я просачковала... Но кто ж мог знать, что новеллизировать отыгранную сцену настолько сложно?.. Я сдулась уже на их разговоре...

Сопсна поэтому если очень нужно, я просто роюсь в аське, чищу и вуаля

Ну у меня же формат! Нужно его придерживаться. Раз уж начала писать короткие событийные рассказы от третьего лица, то и дальше нужно продолжать в том же ключе.

Кстати. Пауки завуца октасидами)

Позор мне(( *посыпала голову пеплом и ударилась лбом о стену*

Да лан те, ты же не проводила месяц в пещере Октану среди всевозможнык октасидов))